2 июня этого года ему исполнится ровно 80 лет. Но только в прошлом году он оставил работу – ушел с поста главного диспетчера производственного объединения "Маяк". До таких годов на такой должности не дорабатывал никто. Не только на "Маяке", но и во всей атомной промышленности России.

– Мог бы и дальше работать, – говорит Шевченко, – никто меня не выгонял. Но сам пришел к генеральному и заявил: "Хватит!"

Впрочем, Василий Иванович далеко от своей кипучей многолетней деятельности не ушел. Это подтвердил зазвонивший телефон. Звонил начальнику центральной заводской лаборатории Сергей Ровный. Он пригласил его принять участие в открывающейся всероссийской конференции молодых ядерщиков.

Райкомовский диван

На свет Шевченко появился на хуторе Батлуки Белгородской области. Корни рода Шевченко восходят к Кобзарю – великому украинскому поэту, сданному в солдатчину.

– Тарас Григорьевич из тех же мест, поэтому вполне возможно, что я – его потомок, – улыбается Василий Иванович. – В пользу этой версии говорит и то обстоятельство, что прежде наша фамилия была Швец, которую носил и Кобзарь. Потом она преобразовалась в Шевченко.

О детстве Васи Шевченко можно написать занимательную повесть. Было ему 15 лет, когда приехал в Харьков.

– По совету вагонных попутчиков я сошел в пригороде, на станции Попово и пошел в райком комсомола. Хочу, сказал секретарю, работать на здешнем станкостроительном заводе имени товарища Молотова. Так тебе же, отвечает, нет 16 лет. Потом позвал уборщицу и велел постелить мне на диване в его кабинете. Пусть, говорит, живет до понедельника, а там посмотрим.

С понедельника 1938 года началась трудовая биография уральского паренька. Такая же, как и у многих его сверстников. Взяли Васю в механический цех... гардеробщиком!

– Только получил паспорт, как перевели в планово-диспетчерский отдел распредом. Одновременно закончил школу рабочей молодежи. И тут началась война. Спустя месяц над Харьковом появились бомбардировщики с черными крестами. Мы, комсомольцы, стали проситься в армию. Но тогда действовал приказ Сталина – до 20 лет на фронт не брать!

Приказ – на восток!

И пошли от Харькова эшелоны с заводским оборудованием. Добрались до Троицка, разгрузились и чуть ли не под открытым небом наладили выпуск мин. Затем завод перебросили в Челябинск. Здесь харьковчане вместе с прибывшими ленинградцами начали производить танки и самоходные установки. К концу войны Шевченко работал уже начальником цеха.

День Победы отметили в столовой стаканом водки и песнями. Затем поступило предложение: кто хочет, может возвращаться в родные края вместе с демонтируемым оборудованием. Пока Шевченко рассуждал, уезжать или оставаться, его пригласили в обком партии.

– Мне сказали: "Организуется новое производство, весьма важное, и там ты нужен". Я оторопел: "А как же, спрашиваю, Харьков?". "Про Харьков забудь. Есть приказ наркома Малышева, иди, собирай котомку!" На другой день я пришел в оборонный отдел обкома партии. В кабинете встретил незнакомый полковник. Повторил слова про особо важное предприятие. Потом наклонился к моему уху и шепотом: "Завтра поездом Челябинск-Уфалей доедете до Кыштыма. Выйдете на площадь. Там вас будет ждать грузовая машина".

Знакомство с Курчатовым

Уже ночью машина подошла к деревянному бараку. Это была гостиница. А наутро Шевченко позвали в другой барак – управление. Секретарь говорит: "Вас ждет Ефим Павлович Славский". Из-за стола поднимается крупный мужчина в защитной гимнастерке. А на столе папка с надписью "Личное дело В. И. Шевченко". Он полистал папку и говорит: "Вы радиотехник. Такие специальности нам нужны. Но вам надо подучиться. Поедете на три месяца в Москву".

– Он взял лист бумаги, что-то написал, запечатал и подает мне: "При личной встрече с Курчатовым вручите ему". Я понятия не имел, кто такой Курчатов, но спросить не решился.

В Москве он попал в засекреченную лабораторию № 2. Секретарь приемной, морской офицер позвонил: "Прибыл с Урала Шевченко". Через двойную дверь Василий Иванович прошел в кабинет. Навстречу поднялся высокий, улыбающийся человек с черной бородой.

– Это и был Курчатов, – рассказывает Шевченко. – Первым делом спросил меня: "Как там Ефим?" Я даже не сразу сообразил, что он о Славском спрашивает. Ничего, отвечаю, все нормально. Он, кстати, вам письмецо передал. И подаю конверт.

Более часа продолжалась беседа великого физика-атомщика со своим начинающим коллегой. Они и дальше не раз будут встречаться. И всегда Игорь Васильевич будет подчеркивать особое отношение к Шевченко, отмечая его пытливость, собранность, самоотдачу на всем протяжении становления атомной отрасли. Именно Шевченко он лично попросил остаться в Москве после трехмесячных курсов: "Ты здесь нужен, Василий Иванович. Нужны твои познания в радиотехнике". Оказалось, возникла острая необходимость в разработке приборов дозиметрического контроля.

Вот приедет... Берия

– Мне он поручил контролировать эту работу от начала до конца, – говорит Шевченко. – В итоге приборы сделали, они прошли государственную и военную приемку, упакованы и отправлены по адресу первого нашего промышленного реактора. А вскоре, в феврале 1948-го, и меня вызвали. Было указание Сталина пустить завод 7 ноября. Но в назначенные сроки мы не вписывались. Тогда на объект выехал Берия. Он снял начальника строительства генерала Раппопорта и Директора завода Быстрова. Но дело все равно не шло, поскольку отставали с материально-технической базой. Берия приезжает второй раз. Снимает только что назначенного директором Славского. Вместо него привозит директора "Уралмаша" Музрукова. А со Славским хотели разделаться. Но Музруков заявил Берии: "Я соглашусь быть директором, если Славского ты мне оставишь главным инженером!" И Берия спасовал: он знал, что Музруков в очень хороших отношениях со Сталиным. В итоге 19 июня первый промышленный реактор в Европе стал нарабатывать оружейный плутоний.

Вскоре произошла очередная встреча Курчатова с Шевченко. Академик сказал ему: "Поручаю тебе сложную и ответственную работу. Нам надо беречь кадры. Ты уже дока в этих делах, поэтому берись руководить дозиметрической лабораторией". Конечно, я не мог не поинтересоваться, какого мнения был Шевченко об одной из самых загадочно-зловещих фигур сталинского окружения.

– Берия был организатором высшего класса, – коротко ответил мой собеседник. – Ведь Сталин хотел сначала поручить контроль за атомным проектом Молотову. Тогда бы мы точно в сроки не вписались. Берия умело проводил совещания. Умел выслушивать специалистов и доверял им. В человеке ценил только деловые качества. Когда его окружение начинало плести интриги, нашептывать, что, мол, ваш выдвиженец не слишком к вам лоялен, он отвечал коротко: "А пошли вы на хрен! Лояльностью мы потом займемся, а пока пусть он делом покажет, на что способен".

Масло в контуре

Еще одной знаменательной вехой в биографии нашего героя стала его работа главным инженером атомной станции в Чехословакии.

– Чехи купили у нас один из проектов атомной станции, – рассказывает Василий Иванович. – Выбрали тяжеловодный вариант. При покупке проекта попросили Советский Союз взять на себя разработку, изготовление и поставку ТВЭлов, систем управления защиты реактора и приборов дозиметрического контроля. Мы все это сделали,- причем с высоким качеством и хорошим запасом. Станцию они построили, стали запускать и... забросили в первый контур полторы тонны турбинного масла! Теперь контур, по которому движется газ теплоносителя от ТВЭлов, загрязнен масляной пленкой, - На таком реакторе работать нельзя: температура будет расти, что может привести к аварии - расплавлению топлива.

Это было ЧП вселенского масштаба! Повторилась история с АЭС в Норвегии и Швеции. Чехи обращаются в ЦК КПСС с мольбой о помощи. Но вся пикантность ситуации заключалась в том, что советские спецы вместе с проектом отправили чешским друзьям и подробные технические отчеты, где оговаривалась возможность выброса турбинного масла и предлагалась методика, как этой оказии избежать. Короче говоря, приходит телеграмма от министра атомной промышленности Ефима Славского: "Срочно командируйте Шевченко!"

– Приехал я в составе комиссии на станцию. Мне поручили разобраться с первым контуром. Но сначала попросил показать отчеты, которые мы посылали. Глянул, а их даже не открывали: гриф "Секретно" не снят.

Содруг Шевченко

Мнения членов комиссии разделились. Чешские товарищи предлагали закрыть станцию: мол, шведы закрыли, а они не дураки. И тогда поднялся Шевченко.

– Надо, говорю, сказать спасибо вашим строителям. Прекрасную станцию они построили. Осталось сделать так, чтобы она работала. А для этого...

В общем, буквально на пальцах растолковал Василий Иванович своим коллегам из соцлагеря, как надо очистить контур, как добиться того, чтобы масло туда больше не впрыскивалось. В ноябре 1971 года ЦК КПЧ обратилась в ЦК КПСС с очередной просьбой: назначить Шевченко главным инженером АЭС.

– Распоряжение Брежнев подписал, – не без гордости говорит Василий Иванович. – Я имел право брать с собой всех, кого считаю нужным. В общем, станцию мы в следующем году запустили...

А после пуска фамилии и лица Шевченко с товарищами замелькали во всех газетах и по всем телеканалам. "Как отблагодарить вас, содруг Шевченко?" – обратился к Василию Ивановичу чешский замминистра.

– Ну, мы посовещались с ребятами, а их было человек 70 со всего Союза, и сказали: – "А вы дайте для нас концерт органной музыки в кафедральном костеле Тырново!"

Министерство вышло на Священный синод, и тот впервые за всю историю своей страны дал согласие сыграть органный концерт не во время службы, а для безбожных советских физиков! Пригласили ведущего органиста из Братиславской консерватории, и тот два часа играл фуги Баха и хоралы Бетховена.

Если чешские министры и партийные функционеры держали свое слово, то наши... Министр Средмаша Непорожний напутствовал специалистов перед отправкой в Чехословакию: "Пустите станцию раньше Воронежского блока, я вам ставлю бочку коньяка!" Шевченко и его команда наказ выполнила, а коньяка так и не дождалась. Тем не менее, тремя медалями наградила Чехословакия содруга Шевченко. Все – за трудовой подвиг при пуске АЭС. А в 1973 году вышел Указ Верховного Совета о награждении инженерно-технических работников за высокие достижения по развитию атомной энергетики в СССР и странах СЭВ. В том списке и Василий Иванович. В Кремле ему был вручен орден Ленина.

Источник: Рискин, В. Потомок Кобзаря / В. Рискин // Челябинский рабочий. – 2003. – 25 апреля. – С. 7.