О встрече договорились быстро. Я положила телефонную трубку, и у меня внутри тут же "включилась" живенькая армянская мелодия. И "играла" она во мне вплоть до прихода гостя, Дмитрия Артаваздовича ОВАКИМЯНА.

Не виделись мы с героем моих прежних публикаций лет этак десять-двенадцать. Но Дмитрий Артаваздович ничуть не изменился с тех пор: он по-прежнему энергичен и по-кавказски сладкоречив (нет-нет, в речах его лести не было! Все чистая правда!). Такого известного в городе человека, думаю, и представлять не надо, о нем говорят строительные объекты, в возведении коих Дмитрий Артаваздович принимал непосредственное участие. Спорткомплекс "Дельфин", магазины "Спутник", "Дом обуви" (естественно, вместе с жилыми домами), универмаг, КБО, поликлиника, библиотека, театры кукол и драматический, детский лагерь отдыха им. Ю. А. Гагарина, а также многочисленные здания и спецпомещения базы УРС... Если начать считать то, что строил Овакимян, дойдя до сотни, собьешься точно!

А в город Дмитрий Артаваздович приехал в 1955 году ("В прошлом веке", - смеется он) как молодой специалист-десятник (иначе - бригадир). За тридцать семь лет работы на стройке он был и прорабом, и начальником участка, и начальником строительного управления, и главным инженером треста... Воспоминаний много, но есть и особенные.

- Строительство пионерлагеря им. Гагарина шло полтора года, - рассказывает мой собеседник. - И все это время я совершал подвиг, честное слово! Показателем моей загруженности служит такой факт. За полтора года я не участвовал ни в одном партийном пленуме горкома, хотя был членом горкома партии. Это уму непостижимо! В тот период у меня (наверное, у единственного!) работали два шофера, они возили меня через день, так как трудились далеко не по 8 часов. Но они-то менялись, а у меня не было ни одного выходного. Кому-то Новый год, Первое мая - у Овакимяна нет праздников. Почему? Строители жили прямо на месте, в лесу. Я понимал, что нельзя в таких условиях держать людей! Вот и торопился, не давал себе отдыха.

Трудовой энтузиазм "аукнулся" Дмитрию Артаваздовичу неслабо: он похудел аж на 12 килограммов! В качестве поощрения и для поправки здоровья ему и его жене дали бесплатные путевки в санаторий "Южное взморье". Улетая на юг, в аэропорту чета Овакимян встретилась с другой известной в городе четой - Брохович.

- Борис Васильевич покупал свои путевки за деньги, я же получил их персонально, от ЦК профсоюза... Но не в этом дело. Увидел меня Брохович (он тогда был директором завода 156), и у него цвет лица изменился - не узнал такого худого и страшного (живой труп! Ему, видимо, уже сказали, мол, зачем Овакимяна на юг везти? Пусть умирает здесь...). Очень расстроился. Приехали в санаторий, зашли в корпус. Б.В. Брохович, как положено, в костюме и при галстуке, хоть и жара, на лацкане - звезда "героя", а я в рубашке с короткими рукавами... Подходит главврач и спрашивает: "Кто здесь Овакимян? Пойдемте" - и уводит нас с супругой. "А мои друзья?" - попытался возразить я. Привели нас в министерский коттедж: холодильник, телевизор, солярий, на веранде - бильярд... Люкс! Окружающие так и не смогли угадать, кто я такой (рядом жил министр из Казахстана, которому Кунаев, секретарь парторганизации республики, через своего однокашника Славского достал путевку в наш санаторий. Так этот министр все 24 дня проходил мимо нас, задрав нос, и не здоровался...).

Почему я вспомнил об этом? Да потому, что сдавать объект - это страшная штука. Если спросить, счастлив ли я, то отвечу - я очень несчастливый человек! Я прожил каторжную жизнь! Ни одного дня я не принадлежал себе, семье... Только сдавал одно - наваливалось другое, это - срочно, следующее - еще быстрее. "Выручай!" - "Надо!" - "Партийное поручение!" - "Кроме тебя, некому..." И так все время, с 1965-го по 1992-й. Годы летели, а я не заметил, как выросли мои дети. Уходил на работу - еще спят, приходил - уже спят... Молодая красивая жена одна справлялась с бытовыми трудностями. Доходило до того, что она носила мне еду прямо на объект...

- Дмитрий Артаваздович, - пытаюсь чуть разрядить атмосферу, - а где вы родились?

- В поселке Туманян, что рядом с Кироваканом. Кстати, на столетие со дня рождения армянского писателя, чье имя носит поселок, меня приглашали персонально.

- Говорят, приехав на Урал, вы по-русски плохо понимали? Как же работали с людьми?

- А по русско-армянскому словарю! И наряды также выписывал. Ищу на армянском фразу "кирпичная кладка стен" или "установка дверей", а потом читаю ее по-русски. И все.

- По родине скучаете?

- Я и так живу на своей родине! Она у меня здесь, на Урале, в Озерске. Родина это означает много близких людей, друзей. Они все здесь, в городе, который я строил. К сожалению, многих уже нет в живых...

- Не было желания вернуться в Армению?

- Меня приглашали, и не раз - на протяжении пятнадцати лет. Мой брат - главный инженер треста "Арменпромсстрой", и, конечно, он хотел заполучить такого работника, как я. Дошел аж до секретаря ЦК Армении… Я не поехал.

- Почему? Условия не устроили?

- Можно сказать, да. Mне предлагали прекрасную трехкомнатную квартиру в центре Еревана, за которую я не платил бы год. Этот же год меня и мою семью обещали кормить-поить бесплатно. За это я должен 6ы научиться работать по кавказской системе: давать взятки и брать их, отправляя деньги по цепочке выше и выше... Ни мне, ни жене такой вариант не noнравился.

- В общем, традиции не поддержали. А что касается семьи? Кто в доме хозяин?

- Конечно я.

- Так вас же дома не бывает!

- Жена мои рекомендации выполняет и без меня. (Kстати, фото Лидии Ивановны у Дмитрия Артаваздовича всегда с собой - А.Д.)

- И последний вопрос: понимаете толк в вине?

- Нет. Это единственный мой недостаток. Мне просто некогда пить!

Вот на такой оптимистичной ноте мы и закончили наш разговор. Его, кстати, несколько раз прерывал зуммер сотового телефона. Выходя из моего кабинета Дмитрий Артаваздович решал какие-то производственные вопросы. Он опять куда-то спешил...