"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
Персоналия

вернуться назад

Н.Н. Дындыкин
ОТ РЖЕВА ДО КЁНИГСБЕРГА

      Боевой путь Гимая Габдулисламовича Насырова прошёл по наиболее кровавым местам Великой Отечественной войны. В августе 1942 года Гимай Габдулисламович оказался в самом адовом пекле – в «ржевской мясорубке». В первом же бою получил ранение, а после выздоровления попал на «Невский пятачок» – небольшой плацдарм на левом берегу Невы напротив поселка Невская Дубровка. Размеры этой береговой полоски постоянно менялись: от 4 до 1 км в длину и от 800 до 350 м в глубину. Всего лишь 30-40 метров отделяли защитников невского рубежа от неприятельских позиций. Насыров стал участником боёв по прорыву блокады Ленинграда.

      А затем были бои под Нарвой в Эстонии.

      Потом были изматывающие сражения самой продолжительной и кровопролитной операции последнего года Великой Отечественной войны – Восточно-Прусской стратегической наступательной операции…

      Родился Гимай Габдулисламович 15 июня 1923 года в деревне Сингоряново Илишевского района Башкирской АССР. После шести классов башкирской школы (русский язык в школе не изучали, и Насыров в то время им не владел) окончил курсы трактористов. Летний сезон 1941 года работал на тракторе. С началом войны нагрузка на молодого тракториста возросла, но он справлялся.

      А в марте 1942 года Гимая Габдулисламовича призвали в армию и направили в Алкинский лагерь (Башкирия) на курсы младших командиров. Первое, теоретическое, обучение завершилось в конце июля в Костромской области, откуда пешим порядком новоиспечённые воины отправились на Калининский фронт.

      Помнится ему, 20 августа распределили всех по ротам, не сообщив при этом, к какой воинской части приписали. В звании сержанта Гимаю Насырову поручили возглавить отделение из 12 человек. Отделение совершило переход в 60 километров и оказались в районе боевых действий. На ходу потеряли одного солдата, но обошлось без последствий.

      21 августа в шинелях, по шею в воде, вброд форсировали Волгу и вышли на большое поле спелой ржи, в нескольких километрах от передовой. Их передвижение не осталось незамеченным: налетели самолёты противника и закидали бомбами. Но родное ржаное поле для солдат стало укрытием. После бомбёжки сделали ещё один переход и вот она – передовая.

      Простояли сутки в траншеях, не спав ночь, голодные. Утром принесли пшённую кашу. А запить её было нечем, так что и есть не смогли. Пошли в атаку голодными и жаждущими. А в бою новая напасть – винтовки оказались забиты песком, стрелять не могли. Фашисты накрыли необстрелянных пехотинцев градом мин, встретили автоматным огнём. Неопытного командира подбадривали два солдата, имевших боевой опыт. Они посоветовали, как укрыться от мин. Но пуля-дура сержанта нашла, попала в пах и прошла навылет.

НА ЛЕНИНГРАДСКОМ ФРОНТЕ

      Два месяца ему пришлось провести на госпитальной койке в городе Котельниче Кировской области, а 15 ноября отправили в Москву, в Кузьминки, на курсы младшего комсостава. Приглянулся Гимай Габдулисламович там девушке, у которой была возможность его комиссовать. Но он отказался от такой перспективы.

      Звание младшего лейтенанта он не получил: обучение закончилось раньше положенного срока – фронт не ждал. Его направили в город Сталиногорск, где формировалась 136-я морская бригада, и определили в отдельный 120-миллиметровый миномётный дивизион. Бригаду на баржах ночью переправили через Ладогу в состав Ленинградского фронта. Причала не было, и метров 50 от баржи до берега носили боеприпасы и другое снаряжение на себе по пояс в ледяной декабрьской воде.

      Гимай Габдулисламович принимал непосредственное участие в артподготовке 12 января 1943 года, с которой началась операция по прорыву блокады. Дивизион, в котором он воевал, участвовал в прорыве блокады в районе 8-й ГЭС. За спасение командира в одном из боёв во время прорыва блокады Гимай Габдулисламович был награждён орденом Славы 3-й степени. В том же районе во время прорыва блокады 13 января закрыл своим телом амбразуру немецкого дзота Дмитрий Семёнович Молодцов, которому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, его именем назван рабочий посёлок в Кировском районе.

      18 января кольцо блокады было прорвано, и между «большой землёй» и Ленинградом образовался коридор шириной от 8 до 11 километров. По этому коридору было восстановлено автомобильное и железнодорожное сообщение – «Дорога Победы». Первый пробный поезд прошёл в Ленинград в день окончания Сталинградской битвы, 2 февраля 1943 года. Через некоторое время начались регулярные рейсы в Ленинград. Это позволило удвоить продовольственную суточную норму. А Ленинградская кондитерская фабрика в 1943 году выпустила 3 тонны конфет популярной марки «Мишка на севере».

      14 января 1944 года началась стратегическая Ленинградско-Новгородская операция против 18-й немецкой армии, осаждавшей Ленинград. В её рамках проводилась операция под кодовым названием «Январский гром», или Красноселько-Ропшинская, в которой участвовал Гимай Габдулисламович в составе 124-й дивизии.

      В ходе этой операции дивизия освободила город Мга, разгромила крупный опорный пункт противника у важного узла шоссейных дорог посёлка Лисино-Корпус, захватив при этом большие трофеи.

НА РЕКЕ НАРВА

      После прорыва блокады Ленинграда 124-ю дивизию перебросили на реку Нарву, севернее города Пскова. Высокий противоположный берег реки противник превратил в мощный рубеж обороны. Крутой спуск к реке они полили водой, превратив его в своеобразный каток.

      Гимай Габдулисламович как артиллерийский разведчик находился непосредственно у реки и вёл корректировку огня батарей по позициям противника. Он видел, как бойцы дивизии бежали по льду под прицельным огнём немцев, неся большие потери. В руках солдаты нес ли длинные штурмовые лестницы, и тех, кто падал, сражённые пулями, заменяли товарищи, бегущие рядом, подхватывая лестницы, как эстафетные палочки.

КУКУШКА

      После успешного штурма позиций противника на Нарве 124-я дивизия освобождала от фашистов Эстонию. По основной военной специальности Гимай Габдулисламович был артиллерийским разведчиком. Но на фронте ему нередко приходилось выполнять задания вместе с полковыми разведчиками, и хорошо запомнились при этом два эпизода.

      В Эстонии под Нарвой он в составе подразделения ходил за «языком». Вышли на «кукушку». На большой сосне среди густых веток замаскировался снайпер противника. Снайпер успел сделать выстрел в командира отделения. Пуля по касательной попала ему в ногу, и ранение оказалось лёгким. Понимая безнадёжность своего состояния, снайпер выбросил затвор винтовки в снег, слез с дерева и сдался в плен. В качестве «языка» разведчики привели его в расположение полка и сдали командованию.

СЫН ПОЛКА

      Там же, в Эстонии, после одного из боёв Гимай Габдулисламович в составе сборного подразделения разведчиков участвовал в вылазке по определению места расположения противника после его отступления. В группу очень настойчиво просился сын полка, пятнадцатилетний мальчик по имени Саша.

      После длительных колебаний и раздумий командир полка таки уступил просьбе мальчика. Во время выполнения задания разведчики вышли на засаду противника, который открыл по ним ружейно-пулемётный огонь. Бойцы залегли, подползли поближе и пустили в ход гранаты. У подростка во время попытки бросить гранату она сорвалась, попала в рукав маскировочного халата и взорвалась. Халат был не по размеру велик для мальчика. Подросток в муках умер от полученных ран во время транспортировки его в расположение полка.

В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ

      Ещё Гимай Габдулисламович рассказал эпизод, который ему запомнился в ходе боёв в Восточной Пруссии.

      Гитлер имел склонность к высокопарным словам, и одно из его изречений: «Кёнигсберг - это неприступная крепость немецкого духа». В ходу у руководителей Советского Союза было хорошее правило: «Нет такой крепости, которую не взяли бы большевики». Правда, стоит уточнить - не большевики, а русские (в Великой Отечественной войне - советские) солдаты. Кёнигсберг, Будапешт, Берлин и другие города-крепости в большинстве своём брали молодые ребята, такие, как Гимай Габдулисламович, из многочисленных деревень и сёл Советского Союза.

      Духу защищать неприступную крепость у пруссаков хватило на три дня. На четвёртый день штурма комендант Кёнигсберга Отто Лаш сдался в плен вместе с остатками своего гарнизона.

      Бой, который вспомнил герой очерка, происходил на подступах к Кёнигсбергу накануне его непосредственного штурма. Этот боевой эпизод подтверждает мнение одного из лучших современных историков Великой Отечественной войны Алексея Исаева о том, что артиллеристы, включая миномётчиков, более устойчивы в обороне, чем пехотинцы.

      Так было и в этом бою. Враги, с фанатизмом обречённых, пошли в контратаку. Пехота с оборонительных позиций отошла, и, как это нередко случалось, артиллерийские и миномётные расчёты батарей остались один на один с озверевшим противником. Миномётчикам пришлось вести огонь на предельно допустимом минимальном расстоянии полёта мин. Мины рвались среди рядов наступающего врага в непосредственной близости от батарей. Ситуация облегчалась только тем, что отпала необходимость подвешивать на мины дополнительные пороховые заряды, обеспечивающие дальность их полёта до 7 км.

      Это дало возможность расчётам вести огонь в более высоком темпе. Но не обошлось без трагедии на батарее. В пылу боя заряжающий одного расчёта опустил в ствол мину в тот момент, когда из него ещё не вылетела предыдущая. В результате от разрыва двух мин весь расчёт погиб. Но атака противника была отбита, и до рукопашной схватки на позиции батареи дело не дошло. На некоторых соседних батареях, по словам Гимая Габдулисламовича, бойцам пришлось пускать в ход штыки, приклады и сапёрные лопаты.

      На заключительном этапе боевых действий 124-я дивизия наступала северо-западнее Кёнигсберга, отсекая Земландскую группировку немецких войск, и закончила боевые действия на побережье Балтийского моря.

      В июне 1945 года дивизия была переброшена на Восток, где приняла участие в Хингано-Мукденской операции. Участвовала в освобождении от японцев китайского города Солунь. Гимай Габдулисламович находился там во втором эшелоне и охранял пленных японцев.

В ОЗЁРСКЕ

      В 1947 году Насыров оказался Озёрске в качестве конвоира заключённых, которых на строительстве первенца атомной промышленности было много. Водил заключённых на строительство заводов «20» и «156». На вопрос, были ли побеги среди заключённых, которых он сопровождал, Гимай Габдулисламович вспомнил один такой случай.

      Было это при замене лежнёвой дороги на асфальтовое шоссе между городом и посёлком № 2. Сплошной зоны вокруг города и строящегося комбината ещё не было, и этим воспользовалась группа заключённых. Выбрав удобный момент, они бежали, но были задержаны на других постах, которые располагались в пределах видимости друг от друга.

      При демобилизации в 1948 году Гимаю Габдулисламовичу предложили выбор: быть милиционером или пожарным; выехать из города ему не позволили. Он выбрал второе. Работал начальником пожарного участка, который располагался на дамбе в районе бывшего гаража УАТ. В том же районе находилась меховая фабрика, склад которой в декабре 1951 года загорелся. Тушили они этот пожар ручными насосами трое суток. Из-за низкой производительности насосов вода в шлангах замерзала.

      В пожарной части Гимай Габдулисламович служил до 1954 года. А затем до 1985 года работал водителем автобуса в организации «Уралпроммонтаж».


Источник: Дындыкин, Н.Н. От Ржева до Кёнигсберга: Насыров Гимай Габдулисламович / Н.Н. Дындыкин // Дындыкин, Н.Н. Солдатские истории. – Челябинск, 2014. – С. 93-99.