| "В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске | |
| Персоналия | |
|
вернуться назад
|
|
|
Все годы войны солдаты мечтали о минуте, когда завершится война. И вот теперь перед ним, командиром роты Греченковым, москвичом, бывшим шахтером-метростроевцем, дымился город. Длинные узкие улицы завалены обломками стен, перегорожены баррикадами, изрыты воронками. Пожары заволокли весеннее небо дымом, окрасив его в багряно-коричневый цвет. Толстостенные дома ощетинились стволами зенитных пушек, пулеметами. Не затихают грохот разрывов и трескотня автоматных очередей. За каждым углом, почти в каждом доме и дворе таился враг. На каждом шагу солдата поджидала пуля или осколок – это было логово фашистского хищника, бьющегося в последней агонии. Обходя опасные места, через проломы и завалы рота Петра Греченкова вышла к Шпрее. Переправились через реку в первом эшелоне 150-й дивизии 29 апреля 1945 года. В предутренней дымке солдаты увидели темное пятиэтажное здание министерства внутренних дел – «дом Гиммлера». Дом походил на крепость, его оборонял полк эсэсовцев. Из окон, забитых мешками с песком, с чердака, из подвалов гитлеровцы открывали огонь по каждому, кто появлялся на площади. У стен «дома Гиммлера» погиб комбат Твердохлеб. Его заменил капитан Давыдов. – Взять во что бы то ни стало, – сказал Греченкову капитан. – А то не прорвемся к рейхстагу. Сразу за артиллерийским налетом Греченков скомандовал: – Пошли! Поднятые командиром взводы рванулись вперед, пересекли улицу и укрылись за выступом здания. Фашисты опомнились, но было поздно – рота с ходу ворвалась в «дом Гиммлера». Бой внутри здания не ослабевал, перешел врукопашную. Замурованные окна почти не пропускали света. Петр охрип от крика, оглох. Рядовой Бородулин был у командира роты сейчас и заместителем и ординарцем. Он не отходил от Греченкова, прикрывая огнем из автомата. Вслед за батальоном Давыдова в «дом Гиммлера» ворвались солдаты капитана Неустроева. К вечеру на помощь к ним пришел батальон майора Логвиненко. Бой перекинулся на верхние этажи. К утру 30 апреля бойцы овладели «домом Гиммлера». Два полка сосредоточились в подвалах этого дома. Впереди – Королевская площадь, за ней – рейхстаг. Наступал решающий час последнего штурма. Полки 150-й дивизии нацелились на рейхстаг. В роту прибыло пополнение. Ей придали пулеметную роту старшего лейтенанта Дегтярева и два танка из оставшихся машин танковой бригады подполковника Морозова. В 13 часов 30 минут 30 апреля 1945 года по рейхстагу и окружающим его зданиям ударили пушки. Началась мощная артиллерийская подготовка. Залпы «катюш» сотрясли землю. Сплошное бурое облако пыли, перемешанное с дымом, закрыло рейхстаг. «Скоро конец, – сказал себе Греченков. – Пора!» – Огонь по всем окнам! – крикнул он бойцам. Преодолели первые метры. Пули, словно горох, забили по камням. Огонь нарастал, прижимая солдат к земле. Залегли. Теперь цепь ползла по-пластунски. Кое-кто из солдат укрылся в воронках перед самым рвом, широким, забитым колючей проволокой, какими-то обломками, минами, залитым водой. Две узкие стальные балки, перекинутые через ров, служили единственной переправой. Выждав, когда огонь утих, сержанты Тонков и Лысенков перебежали по металлическим балкам, следом за ними проскочили еще солдаты и сразу залегли, Греченков снова поднял роту в атаку. Ударили минометы. Возле Петра шлепнулась тяжелая мина, Но, видно, в сорочке родился лейтенант – мина не разорвалась. Прижимаясь к земле, солдаты упрямо ползли к зданию госпиталя, чтобы за его стенами укрыться от пуль и осколков. Никого не нужно торопить – слишком велик порыв к победе и желанному миру. Шли последние часы войны. В госпитале солдаты взяли в плен немецкого генерала и полковника-медика. – Господин лейтенант, – обратился на русском языке к Греченкову полковник. – Я хорошо знаю вас, русских, я бывал в России в 1925 году и хочу сейчас помочь вам. Спускайтесь вниз. Подземный ход приведет вас в подвал рейхстага. Русская речь немецкого офицера удивила Греченкова больше, чем если бы сейчас взорвалась мина. Он приказал солдату отвести пленных в штаб, а сам вместе с Бородулиным спустился в подвал, о котором рассказывал полковник. Подземелье действительно уходило вниз широкой галереей и напоминало туннель метро. Здесь было удивительно тихо. Но в этой тишине чувствовалось что-то зловещее. «Ловушка!» – подумал Греченков. Как бы угадывая его мысли, Бородулин сказал: – Лучше идти улицей. Поднялись на первый этаж. Часть роты уже достигла рейхстага со стороны Бранденбургских ворот. Сержант Тонков распахнул двустворчатые массивные двери. За ним внутрь рейхстага устремились солдаты. – Держитесь, ребята! – крикнул Греченков. – Теперь на нас вся страна смотрит! Когда после яркого дневного света глаза немного привыкли к полумраку помещения, Петр осмотрелся. Вдоль стен стояли высокие деревянные шкафы. На полу валялись раскрытые папки, документы, бланки. Круглые стенные часы шли. Стрелки на них показывали 14 часов 25 минут. А по всему зданию гремели выстрелы. Открыв дверь в смежную комнату, Греченков метнул гранату и бросился вперед. Вдруг над головой что-то зашипело, защелкало. Бородулин инстинктивно вскинул автомат и дал очередь. Наверху никого не было. Шум издавал репродуктор. – Русские солдаты, раздалось из приемника. – С вами говорит немецкий комендант рейхстага. Если вы немедленно не оставите здание, будете сожжены. Предупреждаю... Бородулин рассмеялся. – Вперед! Топот солдатских сапог эхом отдавался под высокими сводами. Была уже очищена большая часть комнат правого крыла, когда Греченков проник в круглый зал. И первый, кого он заметил, был наш солдат, стоявший у беломраморной статуи Вильгельма. Стоял он неестественно, прижимаясь левым боком к Вильгельму. «Ранило», – догадался Греченков. Солдат в правой руке держал гранату. Вокруг лежало несколько мертвых гитлеровцев. Греченков бросился к раненому, и тут же прогремела автоматная очередь. Пули прошли над головой. Тут же с другой стороны зала кто-то радостно закричал: – Братцы, да это же свои! Не стрелять! Это была группа старшего лейтенанта Гусева из батальона Неустроева. Рейхстаг был в наших руках... В три часа ночи 2 мая, выполнив задачу, лейтенант Петр Греченков по приказу командира батальона вышел со своими солдатами на берег Шпрее. Оборвался грохот, и все увидели, что на дворе весна... В скверах зеленели тополя, цвели акации. И над рейхстагом, словно майские маки, ярко алели флаги и флажки. Флаги Победы! * * * Каждое утро, когда улицы Москвы оживают после ночи, в толпе спешащих на работу людей вы можете встретить пожилого рабочего, худощавого, немного сутулого, неторопливого в движениях и разговоре. Зовут его Петром Афанасьевичем Греченковым. Герой Советского Союза, он был командиром одной из первых рот, ворвавшихся в рейхстаг 30 апреля 1945 года. Источник: Киселёв, В. Флаги Победы: 20-летие Великой Победы [П.А. Греченков] / В. Киселёв // Вокруг света. – 1965. – № 5. – Режим доступа: http://www.outdoors.ru/round/65/1965_5_2.php |
|