| "В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске | |
| ФГУП ПО "Маяк". История "Маяка" | |
|
вернуться назад
|
|
|
Полвека назад на ПО "Маяк" произошел химический взрыв в хранилище высокорадиоактивных отходов. Десятилетия сам факт этого взрыва скрывался государством от собственных граждан, многие из которых невинно пострадали, потеряли здоровье. 50 лет - юбилей для уральцев особый. Эта скорбная дата в принципе не может сочетаться с какими-либо торжествами. Это было бы великим кощунством. На площадке ПО "Маяк" у проходной завода 235, где полвека назад случилась трагедия, открыли камень грома. Открыли те, кто первыми вышел усмирять вырвавшийся атом на месте взрыва. Памятный камень открывали без малейшего налета помпезности. Ветераны "Маяка" помянули товарищей, отдавших свое здоровье, в конечном итоге - жизнь. Жизнь, отданную за ошибки государства. Только через тридцать лет ликвидаторы "Маяка" начали получать хоть какие-то льготы. Многие не успели получить их вообще. А теперь невеликие льготы урезаны государственными чиновниками наполовину. ...Пока что памятник, установленный на промплощадке ПО "Маяк" у входа на территорию завода 235, специального названия не имеет. О трагедии, случившейся в 1957 году, напоминают лишь кусок уральского гранита, стоящий вертикально ребром, и надпись: "1957. Помни". И конечно, символ атома, где бронзовые орбиты электронов врезались своими полукружьями в камень. Не раз приходилось бывать в этой запретной точке с фотокамерой. Сделал несколько снимков и в самом бывшем эпицентре взрыва, походил среди березок, которые уже успели за прошедшие полвека вымахать в симпатичную рощицу. Ничто здесь сегодня не напоминает о былой трагедии. Конечно же, само место взрыва и сегодня закрыто от посторонних взглядов, экскурсии здесь невозможны в принципе. Ядерное оборонное предприятие. Строжайший режим. Дело не в каком-то повышенном уровне радиации на месте былого взрыва 1957 года, доведенного невероятными усилиями ликвидаторов взрыва, до "зеленой полянки". Дозиметр здесь сегодня показывает мощность радиационного поля в рамках естественного, природного уровня. Эту полянку можно даже и пробежать мимо, если, конечно, пустят на территорию. Можно сегодня даже и прилечь безо всяких последствий для собственного организма на пресловутую "зеленую полянку". Но все-таки лучше этого не делать. Частенько пытаются измерять взрыв 1957 года в условных "чернобылях". А ведь это категорически неверно. Вся "чернобыльская грязь" была размазана более-менее равномерно по громадной территории с пол-Европы. А на ПО "Маяк" почти все рухнуло вниз тут же, на площадке, на месте взрыва. На крошечный пятачок упало более девяноста процентов "грязи" - около 18 миллионов кюри активности. Понятно, что и оставшиеся в облаке два миллиона кюри Восточно-Уральского радиоактивного следа натворили бед немало. Митинг по случаю открытия памятника выглядел весьма скромно - человек сорок ветеранов завода 25 (так тогда назывался завод 235), десяток журналистов. Не было и делегаций со смены. По иронии судьбы именно в это же время исполнилось 65 лет со дня распоряжения Государственного комитета обороны (ГКО) "Об организации работ по урану", был учрежден День работника атомной промышленности... - Что представляет сегодня этот день для всех нас? В чем корень зла? - задался вопросом при открытии памятника заместитель генерального директора ПО "Маяк" по науке, депутат 3CO Виталий Садовников. - Ошибки производственников, ученых или вынужденная скоротечность в выполнении первостепеннейших государственных задач для нужд обороны? Эти вопросы еще требуют своего ответа. Мы собрались сегодня, чтобы никогда не забывать трагический день 1957 года, сделать выводы. А вывод один - атомная промышленность должна быть прежде всего безопасной для человека и окружающей среды. Ветеран атомной промышленности, бывший директор завода 235 Владимир Сажнов проработал на заводе более сорока лет: - Конечно же, атомный щит отечества создавался в невероятной спешке, а комплексу по хранению радиоактивных отходов придавали отнюдь не первостепенное значение. При том, что технологии были в целом недостаточно доработаны. Опаснейшие отходы сливались в громадные кипящие "кастрюли", охлаждали их снаружи водой. Один перебой с водоснабжением и приборным контролем за температурой - и одна "кастрюля" оказалась в режиме упаривания на "водяной бане". Тем более, что даже мы сами из-за режима секретности, установленного "органами", не имели права знать, сколько в каждую "банку" поступает отходов. Из тех соображений, что, дескать, по количеству сливаемой "юшки" враг может вычислить, сколько же плутония для атомного оружия получили на "Маяке". Нас об этой важнейшей информации по объемам поступления отходов, без которой технологический процесс вести невозможно, просто-напросто отгораживали. В итоге получилось то, что получилось. Одно дело - знания радиохимика, другое - вышестоящие приказы для офицеров-особистов. Люди смены завода 25, принявшие на себя первый удар, проявили исключительный героизм. И только через тридцать лет они могли рассчитывать на государственные льготы, аналогичные чернобыльским. Главное - пятьдесят лет назад народ на промплощадке "Маяка" не растерялся, ценою собственного здоровья люди собрали и захоронили все эти два миллиона кюри, отмыли дороги, корпуса комбината, засыпали "грязные" места чистым грунтом. При том комбинат ни на минуту не был остановлен, на реакторах вырабатывали оружейный плутоний для атомных бомб по графику. Главный вывод о последствиях взрыва 1957 года - такая авария сегодня уже исключена. Такого больше не будет... Технология другая. - Пятьдесят лет назад по сути дела возник новый термин: ликвидатор, - сказал первый заместитель главы Озерского городского округа Владимир Пантелеев. - Собственно говоря, полвека назад об этом и говорить нельзя было в открытую. Замечу, что рядовые работники еще зарождающейся атомной промышленности делали свое опасное дело не только в режиме секретности, но и великой скромности человеческой. Никто для себя льгот не выпрашивал, государство обязано было их предоставить... Вовремя не предоставило, а сейчас еще и урезало. Полковник Сергей Седнев, заместитель командира дивизии внутренних войск: - Наши солдаты и офицеры вместе с работниками ПО "Маяк" полвека назад сделали все возможное, чтобы последствия аварии на промплощадке сказались по самому возможному минимуму для региона. Солдаты, офицеры шли буквально в бой бок о бок с атомщиками, чтобы в невероятно кратчайшие сроки ликвидировать разброс радионуклидов в эпицентре взрыва. Главная задача нашего соединения - подобная история повториться не должна. У камня-памятника "1957. Помни" встретил давних знакомых, тех, на кого легла основная тяжесть ликвидации взрыва - это бывший главный механик завода 25 Владимир Дорохин, конструктор завода Дим Ильясов, начальник смены Виктор Боровинский, начальник смены цеха. 5 Василий Савушкин, мастер РМЦ Владимир Гладков, дозиметрист, доктор технических наук, профессор Николай Бурдаков, бывший директор завода 235 Владимир Сажнов, ветеран реакторного завода Василий Шевченко... Мне трудно перечислить личный вклад каждого из них в ликвидацию взрыва 1957 года. Тем более, что в этом списке должны быть еще сотни фамилий. Главное, что не было допущено взрывов остальных девяти емкостей-"банок" в хранилище-каньоне. Очередной взрыв мог прогреметь в любую секунду! Они работали в самом очаге взрыва, там, где приходилось передвигаться бегом: А чтобы не переоблучиться, смена длилась две-три минуты. Даже и десятки секунд... Конечно, люди работали самоотверженно, они эту смертельную опасность понимали ясно. Но кто-то ведь должен был эту работу выполнить?! Вспоминает ветеран ПО "Маяк", в то время начальник службы "Д" (дозиметрии) завода 25 Евгений Андреев: - По долгу службы я прибыл на место взрыва через полчаса. Зрелище было страшным. Небо было малиновым, повсюду искрились нити, как на новогодней елке. Это свечение видели не только мы, но и жители Озерска, Челябинска, где приняли за северное сияние. На месте взрыва уровень радиоактивности составлял 360 (!) рентген в час. Это при том, что естественный, безопасный уровень - 24 микрорентгена в час. Плотность загрязнения составила десять тысяч (!) кюри на квадратный километр. Замечу, что вызывает обеспокоенность загрязнения всего в одну десятую кюри на квадратный километр... Цифры, если их сравнить, просто фантастические. Смертельные. Замечу, что именно Евгений Андреев первым спустился в горячий взорванный бетонный каньон, где стояли еще девять подобных кипящих "банок". Спустился в темноту, в неизвестность катакомб, чтобы увидеть, что же творится внутри... Неимоверными усилиями вся "грязь", разлетевшаяся на промплощадке была собрана, здания "отмыты" и отскоблены. В разрушенный каньон в условиях тропических температур и фантастиче-ского радиоактивного поля были пробиты лазы-тоннели, подведена охлаждающая вода. Камень грома открыт. Увы, многих ликвидаторов взрыва 1957 года мы уже никогда не увидим. Они сделали все возможное и невозможное, чтобы 18 миллионов кюри, рассыпанные вокруг взорвавшейся "кастрюли" на площадке завода, никуда не растеклись, не расползлись. Честь им и память… Источник: Чуносов А. Камень грома: [радиационная авария 1957 года] // Южноуральская панорама. - 2007. - 3 октября. - С. 2. |
|