"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
История

вернуться назад

В. Лютов

НЕСЕКРЕТНАЯ ИСТОРИЯ ОЗЁРСКА: ЧАСТЬ 11

      Продолжаю свое путешествие по истории Озёрска. На этот раз – добрые, старые советские времена... Вообще, к ностальгии нужно относиться бережно – это та единственная карета прошлого, в которой хочется ехать долго-долго...

Расцвет Сороковки

      Ностальгия – хорошее, но все-таки грустное чувство: печаль по утраченному. Это, наверное, свойственно любым воспоминаниям.

      Озёрск начала 1980-х годов – благостный, благополучный город. Дела на комбинате «Маяк» шли хорошо, город щедро финансировался, никаких угрожающих перемен не предвиделось. Казалось, «Сороковка» праздновала свое благополучие, иногда даже «кичилась» этим перед соседями, за что с их стороны озерчане получили едкое прозвище: «шоколадники».

      – И вправду, среднее поколение было укомплектовано по всем статьям: рабочими местами квартирами, автомобилями, – звучит в воспоминаниях. – Многие располагали летним жильем на садовых участках в двух-восьми километрах от города; иные садовые домики вполне сходили за очень приличную дачу, часто на берегу озера. Всегдашняя проблема с подарками к юбилеям и по другим поводам решалась просто: «Ваш дом – полная чаша, не знали уж, что и придумать, купите себе что-нибудь сами», и дарили хрустящую купюру в красивом конвертике…

      Молодежь это чувствовала, особенно студенческая, и, подчиняясь своему бунтарскому характеру, старалась побыстрее уехать после каникул: «Дома уже делать нечего, а у родителей оставалось полное ощущение удовлетворения жизнью». И все же…

Впечатленный чистотой

      Борис Киршин, главный редактор газеты «Челябинский рабочий», еще будучи обычным корреспондентом, приезжал на волне гласности в Озёрск и был буквально поражен городом, написав о нем позднее большой очерк.

      «Ни в одном из наших городов нет столько зелени. Больше всего впечатляют вековые сосны, зачастую стоящие в полуметре от коттеджей и даже многоэтажных домов. Город поражает чистотой. Гладкие дороги, подметенные тротуары, аккуратные газоны...

      Оказывается, это действительно может поразить. Наверное, тут сказывается контраст с Челябинском, где все трамвайные остановки усыпаны пробитыми абонементами и окурками, дороги пестрят выбоинами, а газоны большей частью вытоптаны. Позже я узнал, как этого достигают. Все улицы города закреплены за предприятиями. Два раза в год, накануне майских и ноябрьских праздников, они устраивают генеральную уборку. А все остальное время на улицах просто не сорят. Чистота успокаивает, настраивает на добрый лад…»

Кисельные берега

      На добрый лад настраивало и обилие продуктов в магазинах – они по ассортименту были сравнимы с валютными магазинами в столице. В достатке было даже чешское и немецкое пиво в красивых бутылках с пестрыми этикетками и фольгой у горлышка, в то время как остальные довольствовались обычным «жигулевским».

      В универсамах – редкое изобилие. Даже при введении талонной системы, здесь было чем разжиться: мясо разных видов, колбасы разных сортов – благо, в городе был свой колбасный цех. Да и недостатка в сырье не было – мясо поставляли два подсобных хозяйства в Кулуево и Новобурино. Они же поставляли сюда молоко. Богатый выбор молочных продуктов: кефир, варенец, снежок, молоко, сметана, масло, творог, сырки – сохранялся даже вечером. В Челябинске, к примеру, молочные отделы пустели уже после обеда.

      Та же ситуация была и в универмагах. Люди не «доставали по-советски» модные женские сапоги, кроссовки или спортивную одежду – они это просто покупали…

Средства передвижения…

      «Автомобиль – не роскошь…» Эту знаменитую фразу в Озёрске сочли своей достаточно давно. Поначалу, в первые два десятилетия города, автомобили, как это ни покажется странным, не пользовались особой популярностью у жителей, хотя заработок позволял. Первыми «железными конями» были мотоциклы – «ижи», «уралы», с колясками и без.

      «Занялось» в 1970-х годах, а уже к концу советской эпохи, как рассказывает Б. Киршин, город был заполнен автомобилями, обзавелся стоянками и гаражными кооперативами. Их было особенно много. Суть в том, что автомобилистам запрещалось заезжать во дворы, чтобы не мешать женщинам с детьми и не портить газоны. Порою машины оставляли на ночь прямо на обочинах – и никто не снимал с них колеса или лобовые стекла. Кстати, гаражи запирались на обычный висячий амбарный замок, который при желании можно было гвоздем открыть…

      А еще старшему поколению озерчан запомнился всадник на белом коне, гордо гарцевавший по улицам города. Им был незаурядный человек, сотрудник заводской лаборатории и преподаватель института, вырастивший много талантливых ученых и инженеров, – Юрий Ильич Корчемкин…

средства общения…

      «У нас был каждый час расписан», – вспоминают горожане. В выходные сидеть дома сиднем на диване, уткнувшись в телевизор, считалось моветоном. Одни собирались в сад – а вокруг Озёрска садовых товариществ возникло немало, что волей-неволей потеряешься в нумерации. Другие собирались в излюбленные походы по лесам и озерам – благо, их было в избытке. Третьи – спешили на всевозможные тренировки или занятия в кружках. Кстати, участие в художественной самодеятельности считалось «как бы обязательным». Маркерами советского времени стали клубы любителей самодеятельной авторской песни, капустники по КВНовскому образцу.

      Но почти все спешили в парк, который был центром общения и культуры. Кстати, как вспоминал П.И. Трякин, «все культурные учреждения в нем работали строго по графику, и горожане стремились провести в парке каждый свободный вечер». В парке была хорошая танцплощадка, где собиралось много желающих и часто играл духовой оркестр.

      Зимой любимым развлечением детворы становилась большая ледяная горка в парке, выстроенная наподобие желоба для бобслея. Чтобы попасть на нее, приходилось выстоять очередь. Повсеместно в парках, на стадионах заливали катки, а по льду скользили детские санки-лошадки…

…и средства релаксации

      В парке можно было оставить детей «наедине с развлечениями» – чем и пользовались родители, забега в летний ресторанчик, который пользовался большой популярностью, а потому на его террасах всегда было много народу. Здесь можно было пропустить стопку-другую хорошего коньяка или выпить кружку пива.

      Кстати, пьяных в городе встретить было практически невозможно – в основном, с собой не справлялись приезжие или новички в городе, «еще не проникшиеся его традициями». На комбинате пьяный работник – это чрезвычайное происшествие, грозившее немедленным увольнением. А своей работой и положением люди дорожили, относились с особой щепетильностью к своему виду. Поэтому избегали пьяных выходок, хамства, мата, скандалов, тем более драк. Старожилы рассказывают, что было время, когда, казалось, на весь город «приходился лишь один милиционер», да и тот, честно говоря, скучал…

Нотные линейки

      Что в Озёрске, что в соседнем Снежинске городская политика советских лет была буквально «заточена» на детей – «цветам жизни» создавались поистине тепличные условия, отдавались в распоряжение лучшие здания. Это тоже одна из характерных черт уральских «запреток» – хлебнувшее горя и испытаний старшее поколение старалось, пользуясь финансовым случаем, создать детям почти идеальные условия для самореализации.

      В «Сороковке», уже удивленной классической музыкой в курчатовские годы, к примеру, свой музыкальный колледж появился еще в начале 1970-х годов и принимал учащихся со всей системы ЗАТО, что оказалось неординарным явлением. «Чтения с листа по нотам» добился от руководства городом Игорь Алексеевич Толстых, замечательный пианист, заслуженный работник культуры, отдавший колледжу почти тридцать лет своей жизни.

Техники и юннаты

      «Только свобода выбора делает человека человеком». От этой старой мудрой мысли в Озёрске не стали отходить. Хочешь рисовать? – пожалуйста: вот, художественная школа. Хочешь попробовать себя на сцене или в танце? – вот прекрасный новый дворец творчества на Иртяшской улице, куда ежегодно прилетает «Синяя птица» – фестиваль школьных театров.

      Характер города, бесспорно, диктовал появление Станции юных техников. Вообще, кружки технического творчества: будь то авиастроение или судомоделирование – появились в городе вместе с первыми детьми. А уже затем, оснащенные станками, приборами, машинами, превращались в СЮТ – аббревиатура, которую в советские годы расшифровывали без особого труда.

      Молодежь и сама не ждала, когда ее возьмут за ручку и поведут в «светлое будущее». Например, еще в 1950-х годах комсомольцы приметили в районе ДОКа заброшенный пустырь, заваленный мусором. И решили разбить здесь фруктовый сад. А в бараке, по соседству со школой, в небольших комнатках разместились снопы пшеницы, лежали муляжи овощей, цветов и папки с гербариями.

      При поддержке руководителей города, станция юный натуралистов – юннатов – перебралась в новое здание, открыла кружки садоводства и цветоводства, выстроила две большие теплицы, создала свой ботанический сад, геологический музей и даже небольшую ферму – своего рода минизоопарк с конноспортивным комплексом.

Кукольный дом

      Еще на заре атомной промышленности, в 1952 году, в драматическом театре состоялось необычное представление – группа актеров во главе с режиссером В. Селивановым поставила сказку П. Ершова «Конек-горбунок». Это был первый кукольный спектакль в Озёрске. В куклы атомщики влюбились с первого взгляда, если сам Г. Музруков подписал приказ о создании кукольного театра.

      Поначалу детское царство из папье-маше кочевало по разным зданиям, пока, наконец, не обосновалось в старом кинотеатре «Родина» на улицу Калинина. Но и здесь актерам пришлось пережить некукольные испытания. В 1971 году разразился серьезный пожар – и здание выгорело настолько, что не подлежало восстановлению. Лишь через восемь лет ввели в эксплуатацию большой и просторный кукольный дом, который и сегодня является одной из визитных карточек города – театр «Золотой петушок».

      Вот только сказки, как и детство, быстро закачиваются, уступая место повседневным реалиям жизни.

Тени над городом

      К концу советской эпохи «благостная атмосфера» над «Сороковкой стала рассеиваться. Это даже отмечала молодежь, уезжавшая из города: «Причина того, сначала незаметная, станет всё яснее проступать некой тенью, лежащей вокруг глаз, придающей землистый оттенок коже лица, потушившей былой блеск в глазах старожилов города. Эта тень сидела в очередях к врачам в поликлиниках, свербела мыслями о необходимости открывать второе кладбище… Тень сидела даже на праздниках в застолье: «А мы бы не пили – давно б уж там были…»

      Борис Киршин, побывавший в те годы в закрытом городе и попавший на городское кладбище, тоже с грустью отмечал: «Вглядываясь в надписи на надгробиях, скоро устанавливаешь жуткую закономерность: рожденные в конце 20-х умирали в конце 60-х, в начале 70-х годов, прожив самое большее пятьдесят с небольшим лет. Это атомщики первого призыва, двадцатилетние первопроходцы ядерной эры…»

Черный год

      Между тем, уходящая эпоха оставляла все новые и новые рубцы. Самым тяжелым, черным стал 1989 год. Сначала в июне страшный взрыв газа под Ашой сжег заживо два пассажирских поезда, шедших навстречу друг другу: из почти шестисот погибших треть – дети; одна из челябинских школ потеряла в той поездке на юг целый класс, хоккейная школа «Трактор» – целую юную команду.

      А осенью 1989 года беда придет в Озёрск. Из челябинского цирка возвращался автобус с младшеклассниками. Возвращался по первому гололеду – и возле села Долгодеревенское лоб в лоб столкнулся с лесовозом. Погибло семь детей. Н. Работнов, вспоминая день похорон, рассказывал, что весь город словно замер, на Озёрских улицах висели траурные флаги. За все сорок лет истории города не было ничего, близко похожего на этот ужас…

Под Покровом Богородицы

      Черед поминальным свечам придет позднее – со строительством в Озёрске своего храма Покрова Пресвятой Богородицы. Он изначально становился памятником – всем тем, кто пострадал в результатах аварий, всем тем, кто создавал отечественный ядерный щит, не жалея для этого сил, здоровья, жизни.

      Участок под его строительство был выделен в 1996 году, а сам храм возводили пятнадцать лет. Его проект выполнил Озёрский архитектор Владимир Александрович Обмолов, не взяв за свою работу ни копейки. Строили всем миром – на частные пожертвования граждан и предприятий. Несколько раз стройка останавливалась из-за нехватки средств, пока уроженец Озёрска, совладелец группы ЧТПЗ Андрей Комаров, не взял строительство под свой контроль.

      6 февраля 2011 года, в день памяти блаженной Ксении Петербургской, впервые в Озёрске прозвучал колокольный звон. А 9 сентября 2012 года храм Покрова Пресвятой Богородицы был освящен и стал одним из красивейших на Урале…



Источник: Лютов, В. Несекретная история Озёрска: Ч.11 // Провинциальные тетради Вячеслава Лютова. – Режим доступа: http://lyutov70.livejournal.com/59753.html